Лесостепное пограничье Поценья в начале XVII в. по историческим, археологическим и топонимическим данным

Поценьем принято называть историко-географический регион в центре и на северо-востоке Тамбовской равнины. Это широкая преимущественно правобережная долина р. Цны, представляющая собой южный язык провинции широколиственных и смешанных лесов Европы, глубоко заходящий в подзоны северной и типичной лесостепи [24, с. 61], [12, с. 464]. Отметим, что граница леса на этой территории сохранилась почти неизменной за последние тысячелетия, что ярко демонстрирует наложение карты лесов на почвенную карту Тамбовской области, где под лесами по-прежнему преобладают почвы дерново-подзолистые в комплексе с серыми лесными (Рис. 1).

Рисунок 1. Почвенная карта Тамбовской области

И разговоры о том, что большая часть ценских лесов была вырублена, несостоятельны, поскольку в начале XVII века Челнавский и Ценский леса с засеками были заповедными.

В силу географического положения, Поценье издавна являлось контактной зоной разных этносов, и оставалось таковой на рубеже XVI-XVII веков. Объектов археологического наследия рассматриваемого времени на этой территории известно сравнительно не много. В 1892 г. А. А. Спицын у с. Серповое открыл 1 поселение и 1 могильник. Оба объекта отнес к мордве XVII-XVIII веков [30, с. 50]. В 1938 г. А. Е. Алихова на территории современного Тамбовского р-на открыла 2 поселения [1, с. 17]. П. П. Иванов в 1939 г. открыл 24 поселения и 2 могильника. Все отнес к русским памятникам XVI-XVII веков [13, с. 4-20]. В 1959 г. в верхнем течении р. Цны Т. Б. Попова открыла 3 поселения XVI-XVIII веков [23, с. 4-5, 7-10]. В 1971 г. Л. И. Чуистова в районе холма Голдым открыла 5 поселений, вероятнее всего рассматриваемого нами времени [33, сс. 27-34]. С. И. Андреев в 2003 г. в бассейне р. Челновой открыл 4 русских поселения XVI-XVIII веков н.э. [3, сс. 20-24], в 2004 г. у д. Федоровка открыл 1 мордовское поселение XVII-XVIII веков н.э. [4, с. 14], в 2014 г. 4 поселения и 1 могильник XVII-XVIII веков н.э. [5, сс. 18-20, 25-30]. В 2008 на берегу р. Липовица А. В. Шарин открыл 1 поселение XVI-XVII веков [34, с. 11]. В 1990, 2010-2011 гг. Н. Б. Моисеев открыл 7 поселений с мордовскими и русскими материалами XVII веков [16, сс. 65-66], [17, c. 26-31, 36-40, 63-64]. Е. А. Макеева в 2014 г. открыла 2 поселения XVII-XVIII веков [15, с. 33-38]. Всего 58 объектов (Рис. 2).

Рисунок 2. Археологические объекты, открытые на территории Тамбовской области

Есть открытые поселения и в окружающей Поценье местности, но раннего или более позднего от рассматриваемого нами времени.

Как следует из этой краткой истории, большинство открытых объектов исследователи относят к русским. Такие выводы построены по находкам основного, массового материала – фрагментам керамической посуды. К сожалению, многие археологи находки явно мордовских украшений XVII века (широколопастные сюлгамы, перстни, ожерелья, торговые жетоны и т.п.) на таких поселениях считают случайными. Но не учитывают того факта, что мордовское население в позднем средневековье уже не лепило сосуды из красной глины и не обжигало их в кострах, а переняло более прогрессивные приемы изготовления посуды у русского населения, т.е. из серой глины на гончарном круге, обожженные в горне. Другими словами, керамика мордвы в XVII века ничем не отличалась от позднерусской керамики, что уже отмечалось одним из авторов [18, с. 321]. Следовательно, многие из этих поселений при более тщательном исследовании окажутся мордовскими, или со смешанным мордовско-русским населением.

Таким образом, по имеющимся археологическим данным в начале XVII века берега реки Цны были заселены довольно плотно, за исключением ее верховий (до территории современного Тамбова).

Этнически неоднородный характер поселений Поценья подтверждают и письменные источники начала XVII века, освещающие историю данного региона. Главным образом, это шацкие писцовые книги 20-30-х годов XVII века, представляющие собой перепись мордвы и бортников Верхоценской волости, с указаниями бортных ухожьев и количества выплачиваемого оброка [35], [14].

Так, в рассматриваемый период, есть данные о существовании не менее 37 населенных пунктов, растянувшихся по Цне. Нижнее Поценье являлось наиболее освоенным в хозяйственном отношении регионом. Здесь был центр дворцовой Верхоценской волости. Кроме того, от села Конобеево на Цне до села Тимошкино на Паре проходила засечная линия, которая обезопасила левобережье Цны в этом районе от набегов степняков, что так же создавало благоприятные условия для его освоения.

Обращаясь к анализу названий населенных пунктов нижнего Поценья, мы отчасти можем восстановить процесс и этнические особенности его освоения. Здесь можно выделить тюркский, мордовский и русский компоненты.

Наличие тюркизмов в названиях ряда сел в нижнем Поценье, возможно, указывают на бывшие татарские владения в этом районе. Название Ялтуново -от «алтун» — древне- и среднетюркской формы «алтын», что означает «золото», «золотой», «золотая монета» [26, с. 142]. Было сделано предположение о связи этого населенного пункта с местом сбором дани, либо с нахождением монетного двора [21, с. 45]. Название Конобеево вероятно образовано от двух слов – тюркского «ко:н» , имеющего соответствие в монгольских языках (монг. qono- < пратюрк. qonã) с трактовкой «стоянка», «ночлег», «гость» [38, с. 55], и «байа» — со значениями «прежде», «раньше», «исстари», «давно» [27, с. 30-31], таким образом переводимое как «старое место», или «давняя стоянка». Возможен и другой вариант трактовки, связанный со словами «ка:н» [39, с. 251-251] в значении «утолять жажду», и «бей, бийе» — «кобыла» [27, с. 106], в этом случае указывающий на место водопоя лошадей. Название Алеменево происходит от тюркской основы «алама» — «чистая поляна среди леса» [26, с. 135]. Название села Томниково, располагавшегося немного выше (60 километров) от указанного анклава по течению Цны, возможно связано с золотоордынским понятием «тумен» [21, с. 46]. Кроме того, необходимо отметить что именно в нижнем Поценье в рассматриваемый период располагались поместные владения служилых татар. Так, в источниках упоминаются владения «Альмакая мурзы Тахтарова да Ураза мурзы Васильева» [35, л. 229], «князь Андреева поместья Сатыева деревни Темешихи да татарина Буркаши Девешкина» [35, л. 230], «Ашмамета мурзы Исикеева да Чепая мурзы Семенеева да Еникея мурзы Ернеева» [35, л. 230 об.].

Из русских названий – деревни Березова (названа по гидрониму), Токарева, сельцо Купля, Новоселки, погост Спасской Кашков, Инная слобода.

Мордовские названия в этом районе только у двух населенных пунктов – деревни Янбирино (от слов «ян» и «вирь», в мокша и эрзя-мордовских языках означающего «лесная тропа» [37, с. 53]) и села Шаморга Нижняя (топоформант «морга» в эрзя и мокша – мордовских языках означает «ветка», «ответвление» [8, с. 259] и название может трактоваться как «ответвление реки» или «речная развилка» [21, с. 78]).

Таким образом, анализируя названия населенных пунктов в Нижнем Поценье можно говорить о преобладании русских топонимов в указанный период. Русифицированные тюркские названия указывают на очаг татарских владений в домосковский период, что косвенно подтверждается наличием вотчин и поместий татарской служилой аристократии в нижнем Поценье. Мордовских названий не много, и вероятно, они являются перенесенными с других мест. Исходя из анализа данных писцовых книг, количество мордовского населения в нижнем Поценье в большинстве населенных пунктов было сопоставимо с русским, и составляло около 50-60% от общего числа. [21, с. 90-91]. Данных о татарском неслужилом населении в Нижнем Поценье нет. Учитывая эти факты, можно говорить о миграциях в рассматриваемый период представителей мордовского этноса в район нижнего цнинского левобережья в уже существующие населенные пункты, основанные русскими крестьянами, попытках «перехода» мордовских деревень (Янбирино, Шаморга Нижняя) и основании здесь новых мордовских поселений (Новая мордовская Усада). Но говоря о миграциях мордвы, нельзя не сказать и о миграциях русского населения. Источники свидетельствуют, что населенные пункты с русскими названиями, например, Березово ранее находились на правобережье Цны. Переход с правого берега на левый осуществлялся в последние два десятилетия XVI века и до конца первого десятилетия XVII века [21, с. 73].

Таким образом, нижнее Поценье, ввиду своей относительной защищенности, в рассматриваемый период представляло собой активную контактную зону с усиливающимися миграционными потоками.

Если рассматривать район средней Цны, то здесь ситуация уже выглядела по-другому. Так как степное левобережье здесь еще не было надежно защищено, говорить об активном его освоении в этот период нельзя. Зато правый лесной берег предоставлял возможность заниматься промысловым хозяйством. Из 19 названий населенных пунктов, располагавшихся в этом районе, большая часть – 12, происходят из мокша мордовского языка (от мордовских гидронимов или от мордовских личных имен). Так, деревня Носины названа по одноименному близлежащему озеру. Название происходит от мокша-мордовского – нозомс – пить, тянуть [8, с. 292], что, вероятно, связано с характером питания озера паводковыми водами [21, с. 80]. Деревня Сюпа названа была по небольшому правому притоку Цны – речки Сюпь. Здесь возможна связь с эрзя-мордовским – сюпав – богатый [37, с. 207]. Также от гидронимов получили название деревни Морша, Керша (возможно от мокшанского кержи или эрзянского керш – левый [7, с. 136]). Название деревни Алкужи характеризует особенности месторасположения – «низкая поляна» или «нижняя поляна» [6, с. 12], [7, с. 177]. Пиркино, Мутасево, Черкино, Кулеватово, Ардашово – русифицированные названия от мордовских личных имен. Но среди этих мордовских топонимов выделяется группа поселений с русскими названиями. Это деревни Сокольники, Корели, Княжая и село Питерские. Все они находились на небольшом расстоянии друг от друга – 5-10 километров. Но названия их заставляют предположить о существовании ранее здесь небольшого участка вотчинного промыслового хозяйства. Сокольники, по всей видимости, связана с сокольничьим промыслом, то есть с отловом и поставкой соколов для охоты. Название села Питерские происходит от «питера», что означало хмельной напиток [29, с. 60] и связано с его производством в этом населенном пункте. Еще одна деревня – Корели – предположительно была основана и заселена ремесленниками, производившими деревянную посуду («корельный» – сделанный, выдолбленный из корня дерева, деревянный [28, с. 307]). Не исключено название ландшафтного характера (поречье). Мокшанские Коре – послелог «по» и Ляй – «река».

Одним из авторов была высказана мысль, о связи вышеперечисленных деревень и села с единым промысловым вотчинным комплексом, существовавшим в этом районе в первой половине XVI столетия и пришедшим в запустение к концу XVI века [21, с. 53]. Если говорить об этническом составе населения среднего Поценья, то оно в рассматриваемый период было более однородно, по сравнению с нижней Цной. Мордва составляла порядка 70% от всего населения и преобладала практически во всех населенных пунктах [21, с. 94]. Исключение составляли деревни Сокольники, Княжая и село Питерские, где преобладали бортники, а не мордва, то есть русские люди, занимающиеся бортничеством, что соотносится с топонимическими данными.

Таким образом, в среднем Поценье в начале XVII века не наблюдается активных миграционных процессов. Эта в промысловом отношении, безусловно, развитая территория была ограничена географическими границами лесного правобережья. Что, в свою очередь, обуславливало и ее этнический облик. Для мордвы в этот период бортничество еще оставалось главной составляющей хозяйственной деятельности, и соответственно, лесная зона являлась оптимальной средой существования. Для русского крестьянина необходима была земля, степное пространство левобережья. И хотя, конечно, небольшие пашни в это время существовали, активное освоение было связано с серьезными рисками, постоянной угрозой набегов со стороны Поля. Это являлось основным сдерживающим фактором миграции.

В отношении верхнего Поценья информации чрезвычайно мало. Писцовые книги не сохранили описаний населенных пунктов в верховьях, в источниках содержатся лишь краткие упоминания о них. Например: «Бортники Сафонко да Михаилко Ивановы … владеют ухожеем… по купчей записи Верхоценские волости деревни Вижановы…» [14, с. 184]. Другое упоминание: «2 июня приходили татары 50 человек и больше на пашни деревни Танбова и деревни Вижановы, взяли в плен одного человека и пошли степью на Рясские места» [25, ст. 27].

Так, можно говорить, что в районе устья реки Лесной Тамбов в начале XVII века существовали 2 мордовских селения – Тонбов и Вижавино (Рис. 2: 59-60). Деревня Тонбов (Танбов) была названа по гидрониму – реке Лесной Тамбов. В свою очередь река Лесной Тамбов (Лесной Танбов по документам 1790 года, Танбов по документам 1697 и 1622 годов) имела название – ориентир, указывающий на ландшафт, Залесная. Предположительно, река изначально могла иметь эрзя-мордовское название Вирень Томбалькс, от слов вирь – «лес» и томбале – «за, на той стороне». Позже – вирень – появилось в русском варианте «Лесной». Для сравнения, реки Нару-Тамбов (левый приток реки Лесной Тамбов) и Тару-Тамбов (левый исток реки Лесной Тамбов), имеют также названия – ориентиры. В первом случае мордовское нару – «луг, трава» + томбале позволяет перевести название реки как Залужная. Во втором, тарка или тархка – «место», «владение» + томбале, предполагают перевод – Заместная, (то есть, за мордовскими владениями).

Говорить об этимологии названия Вижавино (Вижаново) сложно. Возможно, здесь мокшанское виж, диалектное от ёмла, что значит «небольшая», «маленькая», «малолетняя» и ава – «женщина», «жена», «мать». Не исключено происхождение топонима от личного имени.

Точное местоположение селений Тонбов и Вижавино пока не выявлено. Вероятнее всего они находились в районе современной деревни Старчики, основанной в конце XVIII века. Само название деревни говорит о переселении на места старых населенных пунктов. Археологическими исследованиями у деревни Старчики открыто пока только 4 поселения, но все они преимущественно бронзового века [2, с. 40-43]. Не исключено, что поиски надо продолжить на правом берегу реки Лесной Тамбов, напротив села Царевка.

Помимо упоминания вышеназванных населенных пунктов, в верховьях Цны описываются бортные ухожья – районы промысловой деятельности населения Поценья.

Описания территорий ухожьев в документе достаточно лаконичны, и главными ориентирами являются реки. К примеру: «…бортной Танбовской ухожей по обе стороны реки Цны да верхов, до устья Танбова, вверх по Танбову по обе стороны, до Нару Танбова, и от Нару Танбова по речку по Ляду, да по речке по Ляде по обе стороны» [35, л. 356]. Но и эта информация позволила нам очертить их примерные границы (Рис. 3).

Рисунок 3. Бортные ухожьи на территории Тамбовской области

К наиболее южным ухожьям относятся Танбовский, Ценский, Липовицкий, Вижановский (Рис. 3: 1-7). Первые 4 имели названия – гидронимы (по наименованиям рек), последний название – ойконим (по наименованию бывшей деревни Вижавино). В свою очередь, территория Танбовского ухожья описана 6 раз – в пользовании мордвы деревни Шаморга, бортников села Томниково, Чернеева монастыря. И границы в описаниях значительно разнятся. Следовательно, под одним названием может скрываться несколько пограничных или частично совпадающих территорий ухожьев.

В описаниях ухожьев в верхнем Поценье, кроме приведенных выше рек, упоминаются объекты с мордовскими и русскими корнями. Среди мордовских топонимов – река Лепелеи (от мокшанского лепе – «ольха» и ляй – «река, ручей»). В Келозеро присутствует мокшанское кели – «широкое». Липяг Вяре Повра: мокшанские вяре – «вверху», «наверху» + пора – «роща», «урочище». Не исключено, что это современный лес и урочище «Бездушный Куст», находящийся у наивысшей точки окружающей местности. Липяг, Липяк – «возвышенность, покрытая лиственным лесом» [22, с. 3(138)]. Отметим, что из упомянутых в документе 154 липягов, 53 со словом Повра (Липяг Веле Повра, Липяг Вяре Повра и т.д.).

Среди русских топонимов – река Ляда – «пустошь, заросль, покинутая и заросшая лесом земля», «лесок по болоту» [11, II, с. 286] или тамбовское – «овраг с заболоченным дном» [10, с. 121]. Река Таланея (совр. Талинка) от «талица» – «не покрывающийся льдом ручей» [20, с. 541], либо название флористического характера – «талы» – «ивовый кустарник» [22, с. 7(141)]. Река Оржавенья (совр. Арженка) от слова «ржа» – по цвету воды с окислами железа.

Ценской ухожей назван по реке Цне, в наименовании которой можно найти и мокшанское Цина/мс – «пищать», «звенеть», и древне-прусское tusna – «тихий», авестийское tušna-, tušni – «тихий», древнеиндийское tūṣṇī́m – «тихо». Д.В. Цыганкин отметил в названии и балтийский компонент (32, с. 7). В его описании упоминается ручей Тургаляй (совр. Трегуляйка). Вероятно, название произошло от мокшанских тюрьга = тюри – «драчун», «борец» + ляй – «река, ручей». Не исключено и название – гибрид. Русское «трегул» – «плоскость о трех сторонах и трех углах» и мокшанское ляй – «река, ручей».

К северу по Цне находились Адашевской и Погановский ухожьи в пользовании бортников села Ялтуново. В первом упоминается река Мышляйка (совр. Мошляйка), в названии которой присутствуют русское «мошина» – «болото, кочкарник, поросший мохом, мох по топи». Второй назван по реке Погановка (совр. Поганка), имеющий в названии русское «поганый» – «грязный, скверный», либо «иноверческий» (к примеру, о языческой мордве).

В описании Погановского ухожья, кроме рек Цны и Поганки, упоминаются речки Мозолятка, Аргалдым, Хмелина, Кинеклейка, Бухановские дворища, Чистое болото, Долгой затон. Мозолятка ближе всего по звучанию и территориально к современной реке Мазовка, имеющей мокшанское мази, мазы – «красивый». Хмелина имеет русское название – фитоним (на берегах рос хмель). Кинеклейка наиболее созвучна совр. реке Виникляй, имеющей в названии финно-угорское наследие: карельское Vinkkoa – «быстро двигаться» (в гидронимии быстрое течение) и уже упоминавшееся мокшанское ляй. От Бухановских дворищ сохранилась балка с названием Буханов Буерак, вероятно являющееся антропонимом. Чистое болото и Долгой затон явно русские гидронимы.

Также к северу находились Челнавские ухожьи в пользовании бортников сел Томниково и Ялтуново, названные по расположению на реке Челновая. Здесь в названии русское «челн» – «небольшая гривка или островок более сухолюбивых типов лесов на низких заболоченных участках» [20, с. 611]. Маловероятно в данном случае «челн» – «лодка». В описании Челнавских ухожьев упоминаются: речки Гряская или Грязная, Тягля, Отяса, Черное озеро, Долгой Затон, Аргичная дорога. Из них Гряская (совр. Грязнушка) имеет название – характеристику (по качеству воды). Русло реки пролегает среди отложений сукновальной глины, придающей воде мутный вид. В названии ручья Тягля (совр. Тягла) мокшанские тя – «это», либо тяка – «единственный» и ляй – «река, ручей». Отяса (Отъяссы, Отъяска, совр. Красная Дубрава) имеет мокшанские отям – «спокойный, тихий» и яса – «много». Черное озеро и Долгой Затон – русские названия. Аргичная дорога – вероятно дорога, ведущая в район село Арга Сасовского района Рязанской области. В 1 км к юго-западу от села находится объект археологического наследия «Поселение № 3» со слоем XIV-XVII веков. Не исключено также, что дорога вела на реку Арга в Мордовии (Атюрьевский район). На реке находится мокшанское село Арга, основанное в XVI веке, на правом берегу сохранилось урочище Аргинская роща. Рядом находится объект археологического наследия «Поселение Арга 1» XII-XVII веков.

Таким образом, Верхоценский район, несмотря на относительно слабую заселенность (по сравнению с более северными территориями Поценья), был прекрасно освоен в качестве промысловой зоны. Потребность в расширении бортного промысла требовала освоения новых территорий. Большие расстояния от мест проживания до мест ведения промысловой деятельности не останавливали людей того времени. Смешанная русско-мордовская топонимия здесь свидетельствует о сложных этнических процессах, характерных для любого пограничного региона.

Проведенный анализ показывает, насколько отличались социальные процессы в относительно небольших, географически близких локациях Поценья. Природный ландшафт, относительная защищенность территории либо существующая угроза нападения со степи, климатические изменения влияли на активность миграций, определяли этнический облик местности. Увеличивающаяся численность населения в нижнем Поценье заставляла людей, ввиду большого спроса на мед и воск в рассматриваемый период, осваивать отдаленные районы для ведения промысла, уходя к верховьям, тем самым подготавливая почву для основания новых населенных пунктов. В то же время у представителей мордовского этноса наблюдается тенденция к переселению в более безопасные районы в нижнем Поценье.

Вернуться в номер